Такого хутора, по существу, в Одинцове и не существовало никогда. Просто рядом с городом был когда-то завод эмальпосуды, в просторечии «Эмалька», вокруг которого располагались деревенские дома. Теперь от прежнего завода и деревни остались рожки да ножки: заводские корпуса давно перепрофилированы, а наступающий 5-й микрорайон Одинцова подвел последнюю черту под историей деревни.

    Вокруг завода к этому году еще оставалось несколько отдельных домиков, которые я и назвал хутором. А буквально за прошедшее лето на их месте поднялись новые жилые дома.

    По правде сказать, оно, может, и к лучшему, что «Эмальпосуда» в прежнем своем виде уже не существует. Обычная эмалированная металлическая посуда — основной вид продукции бывшего завода — только на вид такая простоватая. Ведь для того, чтобы на металлические заготовки хорошо легла эмаль — посуду надо было хорошенько протравить в огромной ванне с кислотой. И эти тонны агрессивной жидкости плескались бы теперь в самой непосредственной близости от жилых домов.

    В 80-е годы прошлого века мне довелось по заданию редакции неоднократно бывать в цехах завода. Суть изучаемого тогда трудового конфликта уже давно выветрилась из моей головы, но запах… Его я, кажется, ощущаю до сих пор.

    Запах ядовитых испарений в цеху протравки стоял такой, что буквально через пять минут у меня возникло ощущение, будто в мою бедную голову вбили огромный гвоздь. Боль была настолько сильной, что понадобилось собрать всю волю в кулак, пока я выслушивал работавших там… женщин. А им, привыкшим, было всё нипочем, и более того, как выяснилось из разговора: за право работать в этом цеху женщины даже конкурировали между собой — ради льгот за вредность.

    Теперь всё это воспоминания… Но запах «Эмальпосуды» я помню и ощущаю почти физически спустя двадцать лет. А город растет…

    В. Белко