ЖУРНАЛ «ИСКРЫ», ГОД СЕМНАДЦАТЫЙ

Иллюстрированный художественно-литературный журнал с карикатурами.

Выходит еженедельно при газете «Русское Слово».

№ 34, Воскресенье, 3 сентября 1917 г.

За хлебом.

Рабочая страда на четвертом году войны.

Фот. С. И. Манухина.

Работа на полях. Девушка отбивает косу.

С. 266

За хлебом.

Фот. С. И. Манухина.

   В этом году в особенности заметно отсутствие на полях мужчин. На полях везде женщины и за редким случаем старики, которые обыкновенно остаются дома с детьми. Так, например, на реке Оке, в Рязанской губернии, находится большое село Новоселки. В этом селе, за призывом на военную службу почти всего мужского населения, крестьянки приспособились заменить мужчин во всех работах. К тому же Бог послал хороший урожай и работы этим труженицам не мало.

   Начиная от Харькова вплоть до предгорий Кавказа, ваши взоры ласкают бесконечные поля, сплошь заваленные копнами хлеба. Копны, копны, копны, и, кажется, нет конца и края этим копнам. Глядишь на эту бесконечную хлебную ширь, на это хлебное обилие, и не хочется верить, что ты в голодной стране, где изо дня в день люди вопят «хлеба, хлеба» и умирают от голода.

   Хлеб скошен повсюду, нигде ни одного стебелька нескошенного. Скошен, связан в снопы и сложен в копны.

   И все это сделали женские руки! Но теперь работа остановилась и весь этот богатый урожай лежит в копнах и невольно возникает вопрос: а ведь он может испортиться? И крестьяне и помещики на этот вопрос отвечают так:

   — Конечно, может и уже портится, но у нас нет ни житниц, ни амбаров, ни складов, куда мы могли бы сложить или ссыпать хлеб. Все операции у нас производятся обыкновенно в поле. Наконец, чтобы обмолотить хлеб, свезти его, необходимы средства. Эти средства мы всегда получали от хлеботорговцев, а теперь должны бы получить от правительства. Но нет ни хлеботорговцев, ни правительства, и хлеб лежит на полях, у многих лежит только потому, что у них нет средств, чтобы докончить необходимые работы по уборке, обмолоту и доставке.

Молитва перед началом работы.

Старая крестьянка косит.

Ворошат сено.

После окончания работы.

Женщины отправляются на место работы.

С. 267

Тобольск.

   1-го августа бывшего царя с его семьей отправили в Тобольск, губернский город в Западной Сибири. Город Тобольск — один из старинных в Сибири, куда русские цари сотнями и тысячами ссылали своих «внутренних врагов», начиная с князей Волконских, Трубецких. Он разместился на довольно живописном месте при слиянии рр. Иртыша и Тобола. Лучшая часть города, с каменными казенными зданиями, с учебными заведениями (мужская гимназия, духовная семинария и др.), — на высоком берегу Иртыша. Здесь же и единственная достопримечательность — сад Ермака, с памятником этому завоевателю Сибири.

   Средний обыватель устроился преимущественно под горой, на немощеных, грязных улицах. Деревянные домики, почти сплошь одноэтажные, часто напоминают картину подлинного «сельского ландшафта».

   А между тем, география могла бы обещать лучшую участь городу, о котором русская история то и дело вспоминает: Бирон, Меньшиков и затем бесконечный ряд имен, воевавших за свободу.

   К вечеру 6-го августа у Тобольска показались пароходы «Русь» и «Кормилец» с баржей «Тюмень».

   Николай Романов стоял на палубе «Руси», показывая город дочерям.

   Когда пароход поравнялся с пристанью, бывший царь спустился в каюту. На пароходе Романовы провели пять дней, ожидая ремонта дома в котором они будут жить. Только 11-го августа они, наконец, покинули пароход.  С пристани шли пешком. Только бывшая царица с дочерью Ольгой ехали в экипаже.

   По пути следования стояли цепью солдаты местного гарнизона и охрана.

   В виду праздника базар, через который пришлось идти бывшему царю с семейством, был пуст, и зрителей было мало. Только когда Романовы уже вошли в дом, вокруг дома собралась толпа.

   Забора в это время еще не успели окончить.

   С балкона «дома свободы» за происходившей суетой и случайными зеваками из публики следили дети Романова с фрейлиной и Татищевым. Алексей — в солдатской форме, дочери — в английских костюмах с белыми шелковыми шарфами на головах.

   Романовы помещаются в доме губернатора, который после революции называется «домом свободы». Старинный, александровской эпохи, двухэтажный каменный дом стоит в самом центре города, на главной улице. Около группируются дома, снятые для охраны.

   Квартира распределена следующим образом: одна комната — Николаю, одна — Алисе, одна — Алексею, две дочерям, общая столовая и зал, остальные заняты гувернером, свитой и прислугой внизу.

   Отсутствие сада и местоположение дома в центре города фактически лишили семью Романова прогулок.

   Не имея точных и подробных предписаний, охрана предоставляет Романовым дышать свежим воздухом пока лишь на балконе, выходящем во двор, но все же видном с улицы, что собирает всегда порядочное количество любопытных.

   Говорят, что приезжие недовольны помещениями, хотя это лучшие дома в городе. А приезжими недовольны тоболяки, предвидя повышение цен на продукты и ожидая беспокойств и волнений среди темных масс населения.

Дом губернатора, в котором поселилась семья Романовых.

Дом Корниловых, в котором помещается охрана.

Улица «Свободы», на которой живут Романовы. Налево — дом, где живет бывший царь с семьей, а направо — дом охраны.

Сузгун — живописное место около Тобольска. Сюда Романовы ходили гулять, когда жили на пароходе.

Общий вид Тобольска и р. Иртыша. В центре, около леса, дом, в котором живут Романовы.

С. 268—269 (разворот).

Катастрофа в Казани.

   14-го августа в Казани произошла страшная катастрофа. В третьем часу дня раздался сильный взрыв. Это на станции Пороховая взрывались сложенные вблизи снаряды, упакованные в ящики.

   Ящики лежали на откосе, уступами. Загорелось (что именно и отчего — тоже пока не выяснено) около нижнего ряда ящиков. Начинались взрывы. Сначала не особенно сильные, а потом принявшие характер настоящей канонады.

   Снаряды разлетались в разные стороны, и в скором времени от них начался пожар на территории порохового завода. Первым загорелись баки с нефтью. Черные клубы дыма поднимались кверху, образуя облака, прорезываемые зловещими огненными языками.

   Кто только мог, спасался: бежали с территории завода и ближайших окрестностей все: и рабочие, и солдаты, и милиционеры... О тушении пожара и думать было нечего. Тысячи снарядов, разрываясь, производили свою разрушительную работу на все стороны. Много снарядов попало в Адмиралтейскую слободу.

   Число человеческих жертв, несомненно, велико, но точно установить нельзя. Много пострадало рабочих пироксилинового завода, оказавшегося в огне рвавшихся снарядов. Пострадало немало людей от снарядов же и в Адмиралтейской слободе. Кроме тяжело и легко раненых, есть убитые и сгоревшие.

   Самый город не пострадал существенно. Здесь не было ни пожаров, ни взрывов. Но жителям города пришлось пережить жуткие часы надвигающейся опасности и охватившей все население паники.

   От сотрясений, вызываемых взрывами, из окон вылетали стекла, выворачивались целые рамы, срывались с петель двери, отваливалась штукатурка.

   Особенно оглушительный взрыв в начале 4-го часа дня послужил сигналом к массовому бегству из города.

   Бежали все: мужчины, женщины, дети, стремясь выбраться из города, боясь погибнуть под развалинами домов.

   Жалобные крики детей, истерические вопли женщин, громыхание мчащихся экипажей, — все это создавало такую располагающую к потере самообладания атмосферу, что бежали буквально все. Куда-нибудь, только подальше от места катастрофы.

   Женщины падали без чувств среди улицы, роняли детей, которых держали в руках, дети валились в толпе на мостовую...

   Паническое настроение населения не ограничивалось городом, оно передалось и в близ расположенные деревни, из которых побежали не только дачники, но и крестьяне.

   В общем потоке бежавшего населения бежали и солдаты воинских частей, расположенных в Казани и ее окрестностях. Охрану города военным властям пришлось возложить на юнкеров и школу прапорщиков.

С. 268

Артиллерийские склады после взрыва.

Пожар артиллерийских складов.

Слобода Пороховая в огне.

Большая улица в слободе Пороховой после пожара.

С. 269

Взрыв артиллерийского склада.

Управление пороховых заводов после взрыва.

Беженцы слобод смотрят на пожар.

Солдаты-беженцы в пути.

С. 270—271 (разворот)

Рижская катастрофа.

   19-го августа немцы начали наступление на рижском фронте.

   В 4 часа 20 минут они, пользуясь благоприятным ветром, выпустили несколько густых газовых волн оп долине реки Огера, открыв в то же время огонь по плацдарму Икскюля и по нашим тыловым позициям Огера. За Двиной взвилось 8 немецких «колбас», корректировавших огонь артиллерии и наблюдавших за отходом наших войск из области, зараженной газами.

   В 6 часов утра немцы приступили к наводке мостов против Огера. Летчики, командированные в это время к месту боя, доносили, что к 9-ти часам утра немцы навели уже три моста, и что по понтонам густыми колоннами движется пехота. В 12 часов под прикрытием артиллерии, выдвинутой двумя тесными рядами чуть не к самому берегу Двины, немцы начали переправу. Уверенность в охватившей нас панике и слабой сопротивляемости наших войск была такова, что противник почти в первую голову бросил кавалерию. Пехоты было пущено лишь столько, сколько нужно для закрепления на новых позициях, но не для атак, ибо всю силу своего натиска немцы, по-видимому, возлагали на обилие своих орудий. Расчеты эти, однако, не оправдались.

<Продолжение на с. 271>

   Оправившись после газовой атаки, артиллерия наша встретила немцев сильнейшим огнем. Два моста ею были разбиты. Немецкая кавалерия спешно была заменена пехотой, против которой наши части повели яростные контратаки. Наступил благоприятный момент, когда немцы, уже углубившись за линию железной дороги Рига—Двина, в районе Купфергаммера, попятились обратно к берегу.

   Но под прикрытием ураганного огня немцы буквально засыпали Двину понтонами, и к 3-м часам дня на участке Огер—Дален было наведено уже 7 мостов, по которым густо хлынула пехота. Главнейшие из них были наведены против Огера, под Даленом, версты три восточнее Кеккау.

   Несмотря на обозначившийся уже к вечеру 19-го августа прорыв на участке Огера, положение наше было еще далеким от критического, а к ночи на 20-е августа даже считалось в достаточной степени благоприятным.

   Большинство пехотных частей вело себя геройски. На участке прорыва, а также в районе Гренгоф—Оланд, где немцы произвели сильную демонстрацию, наши пехотные части выдержали 12—16 немецких атак и потеснили противника. Жертвы с обеих сторон были огромны. Одна за другой атакующие цепи немцев сметались пулеметами и артиллерией, но и у нас в некоторых полках осталось по 7—20 штыков на роту, а из 170 офицеров действовавших двух пехотных полков осталось, считая легко раненых, только 15. Офицеры и здесь вели себя геройски, могучим подъемом энергии и беззаветной храбростью увлекая за собой солдат.

  Весь день 20-го августа противник методически обстреливал южную часть Риги, стараясь разбить вокзал и узел подъездных путей, загроможденный отходящими эшелонами, но снаряды давали перелет и не повредили ни одной железнодорожной шпалы.

   Серьезнее положение стало утром 21-го августа, когда противник приблизился уже к шоссе и железной дороге на дистанцию тяжелой артиллерии особенного типа, но через Егельский мост в это время уходили уже последние эшелоны. Только что отстроенный и раскрашенный для торжественного открытия второй Егельский мост был взорван железнодорожной и подрывной ротой около 12-ти часов дня. В это время немецкий конно-пулеметный разъезд уже показался на юго-восточной окраине Риги и делал обстрел шоссе, по которому дикой ордой валили толпы мародеров и дезертиров.

   Рига уже была в неприятельских руках.

Подписи к снимкам:

С. 270

Места немецких переправ и прорыва 19 августа. Район Икскюль-Вевер-Огер. * район Икскюля (наше расположение); белая ленточка впереди — шоссе Рига-Двинск. ** — икскюльское предмостное укрепление, уже занятое немцами 21-го июля. *** остров Голый, пересеченный нашими окопами. Снято военным летчиком пор. Б. П. Климовым с 2500 метров.

Район Вевер-Огер, где немцами были наведены первые мосты после газовой атаки утром 19-го августа. Снято военным летчиком пор. Б. П. Климовым с 2500 метров.

Подписи к снимкам:

С. 271

Рига в дни отступления.

Рига с птичьего полета. Снято военным летчиком пор. Б. П. Климовым.

С. 272

Революционная власть в Финляндии.

   В. И. Лебедев (в центре), быв. управляющий морским министерством, во время объезда балтийского флота беседует с комиссаром флота Онипко, быв. членом 1-й Гос. Думы, и финляндским губернатором М. А. Стаховичем (стоит).

Заговор против республики.

   В ночь на 22-е августа во дворцы, занимаемые великим князем Михаилом Александровичем, в Гатчине, и великим князем Павлом Александровичем, в Царском Селе, прибыли в автомобилях высшие следственные власти, а также комиссар над петроградским градоначальством.

   По распоряжению временного правительства, были подвергнуты домашнему аресту великий князь Михаил Александрович, его жена, графиня Палей, его сын, а также весь штат прислуги обоих великих князей.

   Еще во время московского совещания прокурор московской судебной палаты А. Ф. Стааль сообщил А. Ф. Керенскому о наличности заговора против республики. Тогда же им приняты, с одобрения правительства, энергичные меры к раскрытию заговора. В Москву был экстренно вызван прокурор петроградской судебной палаты Н. С. Каринский.

   Прокуратура не останавливается в целях скорейшего пресечения дела перед самыми неожиданными арестами, хотя бы пришлось некоторых лиц вскоре освобождать за их непричастностью. Аресты произведены в Москве, в Петрограде, на Юге и даже в Тобольске.

   Фронт к этому заговору не причастен.

   Официально дело о раскрытии заговора против республики носит название: «Дело по обвинению Маргариты Хитрово и др. по 101 ст. уголовного уложения».

   Прокурор московской судебной палаты А. Ф. Стааль, первый раскрывший контрреволюционный заговор, сообщил в  беседе с журналистами следующие подробности:

   — Дело о заговоре начато мною в Москве и в первоначальной стадии закончено было в два дня. По моему распоряжению были произведены следующие аресты: фрейлины Хитрово в Тобольске, матери ее, жены бывшего почтдиректора Хитрово, и нескольких военных, имена которых пока оглашению не подлежат.

   На вопрос журналистов, основательны ли слухи о том, что целью заговора являлось желание освободить бывшего императора и его семью из Тобольска, А. Ф. Стааль ответил:

   — Могу категорически заявить, что этот слух неверен. Цель заговора чисто политическая. Заговор возник еще до отъезда бывшего царя в Тобольск и имел задачей восстановление старого строя.

   Фрейлина Маргарита Сергеевна Хитрово, доставленная в Москву, уже освобождена из-под ареста.

Фрейлина М. С. Хитрово, арестованная в Тобольске.